Железная Игра
Глава
5. ТРЕНИРОВКА – ПРИКЛЮЧЕНИЕ ДЛЯ УПРЯМЫХ
МУЖЧИН
· Ритм «железной игры»
· Какая бывает сила
· Любимый враг
· Взгляд в завтрашний день
· ЭВМ в роли тренера
Если на тяжелоатлетическую тренировку забредет непосвященный, она может показаться ему собранием ленивых увальней, не желающих работать на полную мощь, ходят вразвалку, не торопясь. С таким видом, словно разговаривают сами с собой. Грудь в магнезии, больше молчат, чем говорят. Только-только начнется короткий неторопливый разговор, как гулкий удар штанги словно гонг, завершающий раунд, разводит атлетов в стороны, и они снова начинают прохаживаться от стены до стены, потряхивая руками, задрав голову куда-то вверх, будто штанга настолько им надоела, что и смотреть на нее они больше не хотят. Если произвести хронометраж, то получится, что приходят они сюда, в общем, не для того, чтобы поднимать снаряд, а для того
чтобы ходить враскорячку, меряя шагами пропахший потом, набитый грохотом зал.
Но есть в этой неторопливой, тяжелой ходьбе свой ритм. Есть моменты, когда в могучих телах звучит не слышимый никем приказ. Не всегда легко ему покориться, но и не покориться нельзя. Внимая внутреннему голосу, даже вымотавшийся, усталый штангист покорно идет на помост (как на ковер за выговором) и останавливается перед штангой, тряся кистями, будто стряхивая с них невидимую воду или легонько покачиваясь взад и вперед, как ненароком задремавший на посту часовой.
Но вот руки легли на гриф, и человек изменился: натянулись мышцы, лицо стало атакующим, непокорным, даже злым. Подергал штангу, определяя, осталось ли земное притяжение таким же, как и в прошлый раз. И, скрипнув зубами, застыл. За несколько секунд до старта мышцы работают медленно, как домкрат. Такую работу не всегда увидишь глазом. Руки, ноги, спина напряглись и тихонько, исподтишка начинают тягу. Мышцы будто примериваются к тому, главному, усилию, которое нужно для того, чтобы поднять снаряд.
Старт! Перекрывая первое усилие, как большая волна перекрывает маленькую, накатывается новое и, отрывая от помоста тяжкую сталь, бросает вверх, на предупредительно подставленную грудь. Бездушная тяжесть осаживает напряженную упругость мышц. Но чуть поддавшись, они берут отданные сантиметры назад. Следует короткая пауза, но отнюдь не передышка, хотя со стороны и может показаться, что не делает человек ровным счетом ничего. А на самом деле он ведет жестокую борьбу. Руки вывернуты локтями вперед, штанга сдавила шейные артерии, но упрямый атлет выигрывает у штанги миллиметр за миллиметром и, прицелившись куда-то в зенит, вдруг выталкивает снаряд вверх.
Вроде бы все? Ан нет. Мало поднять. Надо еще и удержать. Правила гласят: "Штанга одним непрерывным движением выталкивается вверх над головой до полного выпрямления рук. После того как она будет поднята на прямые руки, ноги приставляются - носками ступней на одну линию параллельно грифу - и должны быть выпрямлены. В таком положении штанга удерживается (фиксируется) в неподвижном положении тела до сигнала старшего судьи "опустить!".
Итак, атлет поднялся из разножки и, поймав момент равновесия, застыл. Если получше приглядеться, то увидишь, что застыли только штангетки. А тело в конвульсиях напряжения дрожит, как контрабасная струна. Большой вес дает себя знать. Если бы человеческое ухо могло воспринимать такой низкий звук, интересно, какой показалась бы нам эта музыка изнемогающих мышц?
Упражнение закончено. Руки обмякают. Стальной снаряд бьет о помост, и атлет, выслушав короткую "рецензию" тренера на свой подход, опять неприкаянно бродит от одной стены до другой и думает свою бесконечную "железную" мысль. Грохочет штанга. Обрывки слов. Короткие восклицания. Горячий пот, темными пятнами проступающий на спине и груди. Подход... Еще подход... Пока не загудят руки. Пока пальцы не откажутся держать гриф. Идет тяжелая мужская работа. И, неторопливо выходя на помост, атлеты с основательностью потомственных трудяг терпеливо куют свой будущий результат.
Болельщикам, воспитанным на боксе, регби или хоккее, смотреть на такие тренировки просто невтерпеж. Поднял, опустил, походил. Уже через полчаса покажется, что оставайся тут хоть до скончания веков, все также будет раздаваться в твоих ушах железный лязг, такими же отрешенными останутся лица силачей, все так же будут расхаживать они, встряхивая огрубевшие от насечки грифа ладони рук.
Рывок, толчок... Тяги, жим, швунг... Пять-шесть вспомогательных упражнений. Иногда чуть меньше, иногда чуть больше. Тяжелые шаги между помостами, стойками, раскиданными там и сям металлическими "блинами". Приди через день, приди через месяц, через год, вряд ли увидишь что-нибудь такое, на что интересно обратить взор. И если не знать изнутри, что здесь к чему, тупой воловьей работой может показаться этот и впрямь изнурительный, нелегкий труд. Поэтому-то, с облегчением закрывая за собой дверь, иной случайный визитер уносит убеждение, что тяжелая атлетика - занятие нехитрое и примитивное, не для самых интеллигентных людей.
Но не будем спешить с выводами. Не будем внешнее принимать за сущее. Ведь когда зевака считает ворон и ученый, глядя в микроскоп, считает микрочастицы, со стороны оба эти занятия выглядят не, очень увлекательно, однако имеют далеко не одинаковый смысл.
Многим тяжелая атлетика кажется спортом, где сила и только сила решает успех. Что ж, определенный резон в этом есть. Штангисты действительно сильные; могучие люди. Но если кто-нибудь на этом основании решит, что только сила и делает чемпиона чемпионом, такая посылка уведет его от истины в невообразимую даль.
У болельщиков один из любимых "коньков" - спорить о том, могли бы силачи прежних лет победить сегодняшних или нет. Под силу ли современным борцам положить на лопатки Ивана Поддубного? Сыграл бы сегодня Григорий Федотов лучше футболистов, занявших его место в команде ЦСКА?
Увы, одних уж нет. Другие состарились. И как ни крути, по логике вещей представителям разных десятилетий не дано встретиться в одном весе, в одной форме, в одинаковых условиях. Правда, эти условия не раз пытались имитировать, закладывая в ЭВМ десятки разных данных о чемпионах прошлых лет и сводя затем в недрах машины претендентов на звание суперчемпиона. Увы, даже самый совершенный компьютер не годится на то, чтобы стать полноценной машиной времени. Информацией он оперирует сам, но какое значение этой информации придавать, как ее интерпретировать, все равно решает человек. И пусть компьютер называет своего избранника, например боксера Рокки Марчиано, это не может ни убедить, ни переубедить того, кто иначе решил для себя трудный вопрос.
И болельщики "железной игры" тоже пытаются, мысленно оживив богатырей прошлого, поставить их на помост, схлестнуть в поединке с силачами сегодняшнего дня. Правда, штанга - спорт точных измерений и цифр. А это накладывает строгую узду на воображение, потому что, какой, спрашивается, может быть вопрос, кто сильней, если один силач поднимал в троеборье около 400 килограммов, а другой - больше 500. Ничего не остается другого, как выбирать для заочных дуэлей богатырей тех лет, когда результаты в троеборье не фиксировались, зато во многих других упражнениях прошлое оставило нам ряд впечатляющих цифр.
Так, "Петербургский листок" от 3 июля 1893 года писал о некоем Иване Чекунове, который в присутствии толпы народа якобы свободно поднимал наковальню весом в 35 пудов (560 килограммов).
Королем "грубой силы" считается в тяжелой атлетике знаменитый канадец Луи Сир, весивший 156 килограммов. Двумя руками он отрывал от земли более 400 килограммов, а одним пальцем, взявшись за кольцо - металлическую болванку, весящую 240 килограммов.
Проводились на заре тяжелой атлетики и чемпионаты мира, поначалу неофициальные. Один такой чемпионат состоялся 28 июля 1893 года в Нью-Йорке в редакции "Полицейской газеты". Желающим предлагалось приподнять от дубового помоста гигантскую гирю весом в 36 пудов 24,5 фунта. И хотя на поединок рискнули выйти лишь шесть человек, счастье улыбнулось 33-летнему американцу Джемсу Кеннеди, который, единственный, оторвал от земли гигантский вес.
Романтика забытых упражнений (о всех здесь не скажешь), сенсационные подробности соревнований, громадные веса, с которыми имели дело богатыри, - все это подчас исторгает невольный возглас: "Вот это сила! Вот это мощь! Такие силачи и сегодня не ударили бы лицом в грязь!"
Но, повторяю, не силой единой побеждает атлет. Поэтому, уверен, сойдись наши сегодняшние богатыри со своими атлетическими предшественниками (по правилам современного двоеборья), последним не пришлось бы рассчитывать на триумф.
Несколько слов о силе, которая столько мифов породила вокруг себя. Испокон веков повелось, что сила - понятие единое и неделимое. Либо есть она, либо ее нет. И хотя в спортивном понимании такой силы давным-давно нет (есть, если можно так выразиться, несколько разных сил), болельщиками это оставлено без внимания, что сплошь и рядом порождает суждения странные, неправомерные и ошибочные.
В век специализации и сила стала специализированной, порой весьма непохожей в разных своих проявлениях.
Абсолютная, или, как иногда говорят, фундаментальная сила. Она определяется способностью атлета поднимать предельный вес без ограничения времени работы. Именно такой силой и были заряжены мышцы таких атлетов, как Луи Сир, Кеннеди и др.
Скоростная сила - это способность совершить очень быстрое движение без отягощения или с отягощением относительно небольшим. Причем на первый план здесь выдвигается именно скорость, а не сила как таковая. К примеру, это акцентированный боксерский удар.
Взрывная сила характеризует работу мышц, отличающуюся большой скоростью и мощностью, что имеет место при рывке и толчке штанги, различных прыжках, метаниях и т. д.
Силовая выносливость - способность мышц длительно и эффективно работать, преодолевая значительное, но немаксимальное сопротивление. Таков, например, преобладающий режим работы в атлетической (силовой) гимнастике.
Это самое общее деление силы на виды. Но уже из него ясно, что силачи прошлого и настоящего силу свою развивали по-разному. Поэтому, даже обладая большой абсолютной силой, пытаться без подготовки проявить столь же большую взрывную силу в рамках двоеборья так же нереально, как, будучи боксером, оспаривать первенство в толкании ядра или же, занимаясь фехтованием, пытаться соперничать с "чистыми" штангистами в рывке и толчке.
Впрочем, поверить в эту истину нам помогут не столько малоубедительные воображаемые поединки "тех" и "этих", сколько вполне реальные соревнования, на которых представители старой традиционной школы встречались со школой новой, нарождающейся. Ведь переход с одной методики на другую никогда не совершается разом, вдруг, за один день. Это долгий, не всегда бросающийся в глаза процесс, когда новое борется со старым, иногда проигрывает ему, но, утверждаясь, постепенно берет над ним верх.
Кто не помнит феноменального американца Пауля Андерсона! Во времена Луи Сира он был не последним человеком, особенно если бы предложил соревноваться в приседаниях со штангой на плечах. Андерсона недаром прозвали подъемным краном. Сила ног его была столь чудовищной, что он мог приседать с весом, превышавшим 500 килограммов. "Крошка" Пауль уже два десятка лет не участвует в "большой железной игре", но за все это время ни Власов, ни Жаботинский, ни Алексеев даже близко не подходили к этому своеобразному достижению. Да, что касается фундаментальной силы, Пауль был вне конкуренции.
Но что касается троеборья (тогда оно еще существовало), он был жестоко побит по всем статьям. Андерсон еще не покинул спорт, когда его "вечные" рекорды начали падать, словно установленные в ряд костяшки домино. Как говорится, каждому свое.
Даже если человек, приходящий заниматься штангой, в обычном смысле слова очень силен, это не значит, что его сила тотчас воплотится в высокий результат. Это воплощение, или перевоплощение, происходит лишь на тренировке.
Право, хороший тренер напоминает мне настройщика музыкальных инструментов. Струнами ему служат мышцы атлета, а штанга заменяет камертон. Мышц сотни! Но когда звучит короткое силовое произведение из двух частей под названием "рывок" и "толчок", ни одна мышца не имеет права фальшивить, отставать от общего ритма или забегать вперед. Много ли толку в колесе, которое, сорвавшись с оси, обгоняет экипаж?
Но, прежде чем настраивать для музыканта инструмент, нужно научить его как следует играть. В любви к гаммам не признается никто. Занятие монотонное и однообразное. Есть свои "гаммы" и в "железной игре".
Десятки, сотни, тысячи часов тратит штангист на то, чтобы разучить технику, такую простую, если смотреть со стороны. Но эта простота вдруг показывает норов, когда в руках у вас тяжелый снаряд. Только что все получалось. Но стоит прибавить на гриф 15-20 килограммов, и куда только все девалось: спина не тянет, руки работают вразнобой, ноги "забывают" одно-единственное движение, на которое убито столько сил. И хочешь не хочешь, приходится заново, мышцами и умом, штурмовать непокорное движение.
Тренировки обманчивы. Они выглядят как рутинная методическая работа, но за этой обычностью опытный глаз может увидеть отнюдь не игру, а "железную гонку", в которой нельзя отставать.
Сделать человека сильным при уровне сегодняшних знаний можно довольно легко. Лучше сказать просто, потому что железо имеет немалый вес. Но вот сделать человека самым сильным - это задача из задач, которая тем не менее у нас и в Болгарии, в Польше и Венгрии, в Японии и на Кубе увлекает множество атлетов и тренеров.
"Железная гонка" в определенном смысле напоминает спортивный бег. Но если легкоатлеты бегут от старта до финиша и чествуют того, кто показал меньшее время, то тяжелоатлеты "бегут" от чемпионата до чемпионата и воздают хвалу тому, кто в назначенный час поднял больший вес.
Железная гонка не только сурова, но и хитра. За ее внешней незамысловатостью скрывается много ловушек и подводных камней. Здесь перед тем, как сделать очередной шаг, нужно стремительно и безошибочно решить, куда он приведет и какой будет от него прок. И решить не по привычке, не в соответствии со здравым смыслом (так называемый здравый смысл - великий обманщик, дающий нам свои коварные советы как раз в тот момент, когда в точных знаниях обнаруживается пробел), а в соответствии с наукой, в соответствии с закономерностями действительными, а не кажущимися.
Как нельзя заниматься ядерной физикой, опираясь на чисто житейские, обыденные представления, так сегодня нельзя тренироваться, полагаясь на правила, которым свято верили спортсмены и тренеры предыдущего поколения.
Маленький пример. Сегодня со штангой медленно не работают. Уже никто, как бочку по трапу, не вкатывает ее на грудь. С медленной силой теперь нельзя рассчитывать на успех. Ну а если быстроты нет, что тогда? Значит, нужно быстроту развивать. Чем? Вероятно, теми специфическими упражнениями, в которых больше всего и проявляется сама быстрота. И вот наш спортсмен начинает включать в свои тренировки спринтерский бег, много играет в баскетбол и ручной мяч, совершает на велосипеде стремительные броски, много раз повторяет тяжелоатлетические упражнения на быстроту - с одним грифом или даже деревянной палкой.
Даже на глаз видно, как уменьшается время его реакции, как заметно становится он резче и быстрей. Однако лишь один только арбитр - штанга - может объективно показать, правилен или ложен выбранный путь.
Наконец соревнования дают ответ. Он неутешителен. Соперники ушли вперед, а наш неудачливый "спринтер" лишь задним числом постепенно начинает понимать, насколько подвел его здравый смысл, потому что в штанге быстрота не существует отдельно от силы. Наоборот, здесь нужна быстрота, намертво спаянная с силой, воспитанная специфическими упражнениями с отягощениями, привыкшая преодолевать тяжкий многопудовый груз. Всякая другая - воспитанная играми, бегом, упражнениями без отягощений, - быть может, и полезна в другом месте, но на помосте она бесследно исчезнет и не сработает в нужный момент.
Другая закавыка, на первый взгляд весьма странная для спорта богатырей, где сила, по мнению многих, решает все. Целые поколения силачей гнались за силой, твердо зная, что ее избыток - лучшее победоносное оружие на помосте. Дескать, такой запас, запас прочности, истинное благо и ничем другим быть не может.
Исходя из таких посылок, в свое время многие атлеты выполняли тяги и приседания со штангой весьма большого веса, огромного веса. А такой вес не поднимешь как хочешь. Смотришь и видишь - первый подъем довольно высокий, второй чуть пониже, третий еще ниже и заметно медленнее...
И в приседаниях многие действовали по принципу: больше вес на плечах - больше силы в ногах. Взяв на плечи штангу, вес которой составлял 105-115, а то и больше процентов от максимума (за 100 процентов берется лучший результат в толчке), упрямо двигали ее вверх и вниз.
Подготовительные упражнения - это части будущего соревновательного движения, той техники, с помощью которой придется потом бороться за победу. И если эти части сделаны добротно, с большим запасом прочности, вроде бы можно надеяться на то, что и весь "механизм", когда он будет в сборе, сработает надежно, отлажено, без осечек. И вот в преддверии соревнований можно услышать, как ребята обмениваются впечатлениями:
- Ну как дела?
- Тяну как зверь. Раньше о такой тяге и не мечтал. А теперь только держись. Думаю, выступлю хорошо. А ты как?
- Да не жалуюсь. Раньше ноги были плохие. Теперь в порядке. Результат в приседе поднял на двадцать килограммов. Если чемпионом не стану, то в тройку попаду как штык.
Увы, ни сильные ноги, ни великолепные тяги в долгожданный день не обеспечивают хороший результат. Запас сил, на который столько надеялись, на который ухлопали столько энергии, оборачивается обидным фиаско на помосте. Есть от чего прийти в недоумение. Что же произошло? Может быть, в ход борьбы вмешались посторонние силы - болезнь, нарушение режима, жизненные неурядицы? Нет, ничего подобного не было. Как ни парадоксально, именно избыток силы и не позволил нашим богатырям одержать верх. Вернее, даже не избыток силы, а ее качество, которое не соответствовало параметрам схватки на помосте и потому оказалось плохим аргументом в нужный момент.
Погнавшись за силой, штангисты не учли, что способность развивать значительные усилия (абсолютная сила) и способность развивать их быстро (взрывная сила) - это отнюдь не одно и то же. В результате в тренировке образовался опасный крен в сторону той силы, которая в подъеме штанги играет отнюдь не решающую роль. На помосте побеждает тот, кто умеет проявлять силу в движении, то есть не только поднимает большой вес, но и делает это с большой скоростью.
Случается на соревнованиях иной штангист не может взять снаряд даже на грудь и из зала кто-нибудь насмешливо кричит: "Слабак!" Однако вполне вероятно, "слабак" потому и стал "слабаком", что, скажем, в становой тяге и приседаниях он сильнее всех. Но, приучившись работать медленно, позволив силе оттеснить специальную быстроту на второй план, атлет превысил необходимый уровень такой силы в одних звеньях кинематической цепи и ослабил себя в других. Так, в силовой цепи появились уязвимые звенья.
Иными словами, никогда не нужно забывать, что в каждом деле существует золотая середина, но отнюдь не посредственным умам дано ее отыскать. Это как в самолетостроении. Если машина получится очень хрупкой, она не выдержит перегрузок и рассыплется в воздухе. Если же запас прочности сделать излишне большим, получится перетяжеленная конструкция, которая не будет отличаться ни скоростью, ни грузоподъемностью, ни большим потолком. Короче говоря, самолет получится плохой.
Как пороки, так и достоинства будущего самолета в КБ и на заводе закладываются задолго до того, как он отправится в свой первый полет. Так и результат атлета определяется не на соревнованиях, где он только проявляется, получает свое воплощение, как проявляется фотографический снимок, сделанный задолго до того, как фотобумагу прожили в ванночку с проявителем. Результат штангиста начинается с планов тренировок, графиков нагрузок, упорной работы со снарядами. Тренировки - вот где нужно искать первоисточник побед и неудач. Соревнования - это следствие, причины же кроются в характере самой черновой работы, в темпе и ритме будничных тренировок, в истинности положений, которыми руководствуется атлет.
Сложно, очень сложно найти к победе прямой и короткий путь. Дело не только в тактике и стратегии "железной игры". Подчас простое, элементарное движение становится источником вопросов, на которые не ответишь "с разбегу", хоть дружи со штангой всю жизнь. Например; по какой траектории нужно поднимать снаряд? Ну как тут не вспомнить, что кратчайшее расстояние между двумя точками - прямая. Здравый смысл подсказывает, что и при подъеме штанги - это самый экономный и рациональный путь. Поэтому и в педагогической литературе вплоть до 60-х годов привычно говорилось о том, что штангу выгоднее всего поднимать по прямой.
Но стоило с помощью точных, измерительных приборов примериться к этому вроде бы ясному вопросу, как привычные представления пришлось пересмотреть. Если для толчка от груди целесообразность прямой подтвердилась, то для рывка и подъема штанги на грудь оптимальная траектория приобрела совершенно новый вид!
После серии исследований выяснилось, что рациональный подъем в этих движениях выполняется по S-образной кривой - следствие взаимодействия центров тяжести штанги и самого атлета. Если же поднимать по прямой, не получится наиболее выгодного расположения рычагов кинематической системы, в нужный момент сила не достигнет требуемых значений, возможности атлета не проявятся до конца.
Таким образом, то, что еще на нашей памяти трактовалось как элементарная ошибка, теперь возведено в ранг нормы, а подчас (в исполнении лучших мастеров) и в разряд эталонной техники.
Немало подобных примеров знает история "железной игры". Поэтому не стоит удивляться, если книги по тяжелой атлетике постоянно обновляются, а блокноты тренеров и дневники спортсменов сплошь и рядом пестрят формулами, полны таблиц, схем, графиков и математических выкладок. Не всегда получается, но каждый из вдумчивых служителей тяжелоатлетического спорта пытается просчитать путь к рекорду с точностью до килограмма, мечтает управлять тренировочным процессом как послушной и хорошо отлаженной машиной. В итоге содержание тренировки постоянно уточняется, из нее изымается все лишнее, случайное, не работающее на результат.
Нагрузка, заранее расписанная по дням, неделям и месяцам, ложится перед спортсменом, как наряд на производство сверхтяжелых работ. Тренеру трудно ни в чем не ошибиться. Трудно среди тысяч возможных дорог найти одну единственную - свою. Но еще труднее не на бумаге, а в тренировочном зале пройти эту дорогу из конца в конец.
На больших соревнованиях чемпионы неизменно снимают богатый урожай восторгов и похвал. Но мало кто задумывается над тем, что если и надо хвалить человека, то именно за неустанный тренировочный труд, который и поднял атлета на пьедестал. Труд этот страшен своим объемом и интенсивностью. То, что на празднике силы - соревнованиях - повторяется один или несколько раз, на тренировках приходится делать день за днем, десятки, сотни, тысячи раз.
Штанга стальная. Человек из плоти и крови. Хорошее настроение у него сменяется плохим. Он идет по жизни через пеструю череду настроений, событий, праздников и забот. А тут еще штанга. Ведь так хочется отвлечься от учебы и работы, поехать за город, встретиться с девушкой, просто отдохнуть на скамейке с книгой в руках.
Но у штанги нет души. Она не может снисходить до наших слабостей и настроений. В назначенный час она требует атлета к себе. И если он не пришел "на свидание" раз-другой, если позволил себе рюмку водки или бессонную ночь, размолвка обеспечена. Штанга ничего не забудет и обязательно отомстит. Отомстит хотя бы тем, что ни на один грамм не станет легче. И вернувшись наконец в зал, атлет сразу почувствует, что вытеснен, попячен с обжитого рубежа. Теперь ему придется сначала, заново возвратить потерянное и лишь затем думать о движении вперед. И пусть его не утешает, что потерял он самую малость, смешно даже говорить сколько. Чтобы проиграть равному, достаточно любого пустяка.
Легкие тренировки не делают сильных людей. Если каждый раз возвращаешься домой так, будто час назад и не брался за гриф, настоящей силы не видать.
Другое дело тренировки, нацеленные на высокий результат, на рекорд. От прикосновения к ним атлета, случается, скручивают мышечные конвульсии, как если бы он неосторожно прикоснулся к оголенным электрическим проводам. Как перенести такие нагрузки, думает он, если они заведомо больше того, что может сделать человек? Скольких из нас посещала эта мысль, когда веса, так аккуратно расписанные в тренировочных планах, выкручивали нам руки, когда все предначертания летели к черту, и великолепный план, к отчаянию тренера, вдруг оказывался клочком бумаги, который хотелось скомкать и выбросить в окно.
О, этот изматывающий железный ад! Он начинается с пугающих мыслей о своей человеческой малости перед грудой железа, которую нужно поднять. Ну в одном подходе куда ни шло. Но ведь их столько запланировано, с весомыми прибавками, на месяцы вперед, что душу пробирает озноб. А пальцы уже предательски разжимаются, когда ты тянешь гриф. Лямки не помогают. Предплечья словно из литой резины. Тело горячее и скользкое. Соленый пот щиплет глаза. Решимость колеблется, когда прикидываешь, сколько еще нужно горбатиться, чтобы столкнуть существующий рекорд. Ведь до него как до неба. Он как скала. И вслед за пугливой мыслью сомнение заползает в душу и свивается там холодным клубком.
Но, как конь при звуке боевой трубы, встрепенется штангист, брезгливо отбросит сомнения прочь и, преодолевая растущую усталость, вновь идет на помост. На этой стадии тренировки атлет еще контролирует вес, контролирует себя, хотя работа дается нелегко. За все новыми центнерами и тоннами цель впереди становится эфемерной и нереальной, как мираж. Мышцы изнемогают, но слушаются и тянут. Внешне все в порядке. Но как тяжко дается эта видимость благополучия и уверенности, если чувствуешь себя так, словно ложкой вычерпываешь океан.
А мысли о тщетности усилий, о застое, о возрасте, как призраки, молчаливой толпой собираются вокруг и с затаенной иронией смотрят на твой тщетный сизифов труд.
Но ты горд. Ты злишься на этих соглядатаев, порожденных твоим собственным "я"; ты, как пленник из темницы, рвешься на свободу сквозь их тесный строй. Усталось чувствуется все острей. Но тебе больше не хочется себя жалеть. Ты дошел до такого состояния, когда штанга кажется тебе живым существом. Она даже живее живых. Она твой любимый враг, без которого жизнь скучна и пресна.
У штанги обнаруживается характер. Она играет с тобой. Издевается. Мучает. Подает надежды, манит и обманывает. Она как злой боксер, который, раздразнив увальня, легкими ударами отмахивается от его ярости, ведет за собой, как быка на веревочке, а когда он успокаивается и снова добреет, бьет резко и жестоко, словно бы невзначай, и снова начинает свою игру.
- Не идет. Хоть ты пропади, - шепчет штангист, а штанга, коротко, по-железному хохотнув, с собачьей покорностью уже застывает у его ног. С досады хочется пнуть ее, как живое существо. Бывало, и пнешь.
И как только не пытаешься ее взять. Планомерным штурмом, когда подолгу кружишь вокруг помоста, собираешь в кулак все свои физические и душевные силы, как на экране, мысленным взором просматриваешь технику предстоящего подъема. Старт! Крикнул, потянул, бросил. Ни черта не получается.
Ярость в тебе разгорается. Полыхает огнем. Ты зол на весь белый свет. Ты уже обложил штангу и так и этак. Ты во что бы то ни стало хочешь ей отомстить. Без этого сегодня не уснуть. Без этого завтра не жить Ты ходишь по залу и изобретаешь, как ей, подлой, получше насолить. Азарт растет. С ним уже невозможно совладать. Может быть, твое настроение каким-то образом передается мышцам, потому что в них тоже просыпается неизвестно где доселе пребывающая злость. Почуяв ее приход, ты кидаешься на штангу, как на врага. Тяга! Подсед. Драма протяженностью в несколько секунд. Неприличная драка живого с неживым. Ладони упруго, как буфера, бьют в гриф. Проклятая железка нехотя вспархивает вверх. Быстрей. Сейчас она спикирует вниз. Нужно успеть. Успел. Руки вовремя выпрямились,
успели закаменеть. Ноги как пьедестал. Есть. Вес взят.
В такие моменты одни кричат на весь зал, чтобы все поняли, какой важности событие произошло. Другие в восторге прыгают вверх и трясут кулаками над головой, словно только что забили гол. Самые невозмутимые пытаются делать вид, что эта маленькая победа для них в порядке вещей, но улыбка против воли растягивает рот.
- Как палку! - говорит наш герой на пять минут.
На штангу он смотрит в этот момент небрежно, как на докуренную сигарету, как на выжатый лимон.
Товарищи хлопают его по плечам. Дескать, "молоток", действуй в том же духе. Шум затихает. Через несколько минут тренировка возвращается на круги своя, и только тренер с молчаливым удовлетворением записывает что-то в свой блокнот.
Хорошо, если выпадет удача, и ты посмотришь на тяжелую штангу снизу вверх - в нашем спорте это признак торжества. Пускай до рекорда еще далеко, но ты сделал к нему шаг. Хорошее настроение обеспечено. Ты великодушно прощаешь штанге подвохи и козни. Ты снова готов с ней дружить.
Детали подъема будут вспоминаться тебе по дороге домой. Придется сдерживаться, чтобы устоять и не сообщить встретившейся соседке, как много ты сегодня рванул или толкнул. И, засыпая с ангельской улыбкой на устах, ты снова увидишь себя со штангой, застывшей над головой.
Но такая удача выпадает нечасто. Обычно штанга не уступает, хотя подготовительная работа выражается уже суммой в сотни тонн. Пора бы количеству перейти в качество. Ан нет. Раз за разом бросаешься на тяжелую штангу и ушибаешь свой оптимизм о ее шероховатый гриф. Вспоминаешь, что и вчера, и на той неделе, и в прошлом месяце не удалось продвинуться вперед ни на килограмм. Как не хочется думать, что и сегодня уберешься восвояси ни с чем.
Между тем тренировка идет уже второй час. Печать усталости ложится на лицо. Если здраво рассудить, штангу сегодня уже не одолеть. Но очень трудно рассуждать здраво, когда тебе позарез нужна победа, пусть маленькая, но обещающая дальнейший прогресс. За нее ты готов отдать все. И ты с отвагою обреченного хватаешься за снаряд и тотчас под насмешливый лязг стали сходишь с помоста, вытирая предплечьем мокрый лоб, бредешь куда-то, прислушиваясь к мышцам, и недовольно гадаешь о том, какая из них тебя подвела.
Это нестерпимое жгучее чувство - до рекорда еще далеко, а ты топчешься на месте, ты на точке замерзания, а противники, наверно, с курьерской скоростью двигаются вперед. Ох, как он необходим - маленький, пусть самый крохотный, в полступни шажок вперед. Чтоб освободиться от гнета тягостных дум. Чтобы поверить в себя. Чтобы не уходить домой с комплексом поражения в душе.
Но что делать, если штангу никак не удается "уговорить". Пора в душ. Сегодня уже наверняка ничего не состоится. Но ты медлишь. Ты уже не в состоянии трезво думать о своих возможностях, о железном противнике, которого нельзя ни разжалобить, ни обмануть, ни захватить врасплох.
От собственного бессилия бешенство разгорается в груди. Кем ты недоволен, атлет? Штангой? Самим собой? Ответа нет. Глаза полузакрыты. Уши не слышат разумных доводов. Штурм давно потерял смысл, но атлет, как рыба об лед, все бьется и бьется о непокорный металл.
Когда буйные чувства переполняют человека и не на чем эти чувства выместить, наступает стресс. Так, например, действует подавленная внутри себя безысходная ярость, когда нельзя ни закричать, ни дать волю рукам, а требуется делать вид, что ничего не произошло.
Штангист в своей тяжелоатлетической ярости может спокойно давать волю рукам. Штанга перед ним. И он выплескивает на нее всю свою силу, ярость и азарт. Но, видно, этого мало. Давление чувств в груди, как в паровом котле, начинает опасно нарастать. Даже свирепая
работа не может служить предохранительным клапаном. Атлет приходит в такое состояние, что страшно к нему подходить.
Что это - суперстресс? Может быть, новое и совершенно неизученное явление? Как бы то ни было, оно совершенно меняет человека. Он впадает в неистовство. Не всегда тихое. Покладистый человек вдруг превращается в упрямца и дерзит в ответ. Спокойный и невозмутимый атлет делается взрывоопасным, как гремучая ртуть. В глазах одна мысль. Штанга застыла в этих лихорадочно блестящих глазах. Осторожнее. Достаточно пустяка, чтобы произошел взрыв.
Василий Алексеев умеет быть невозмутимым, как скала. Но это только так говорится, что штанга в его руках теряет вес. Тяжелая судьба всех штангистов и его судьба.
Однажды я видел его на тренировке с грифом в руках. Он держал его как дубину. Чувства искали выхода (что-то не получалось), а Василий искал щель, чтобы засунуть туда гриф и сломать, как ломают хребет врагу. Он был страшен, и ярость его буквально распирала стены зала, как знаменитые бобы, подмокшие и разбухшие которые разорвали пароход "Харьков" пополам, Только тут дело, естественно, происходило скорей.
"Сейчас бы его перенести с этим грифом в Древнюю Русь, - подумал я. - Знатное опустошение произвел бы Вася в печенежских полках. А тут у нас толком и поломать ничего не дадут".
Печенегам, поскольку породил Василия XX век, повезло, а вот залу, где тренировался наш вспыльчивый тяжеловес, не совсем: что-то он все-таки сломал.
Помню, как сам в 1961 году на одной из тренировок никак не мог выжать 155 килограммов. Учтешь ошибки, дашь мышцам отдохнуть и опять на помост. Но штанга как заколдованная. Девять попыток и все псу под хвост. А мне тогда так необходим был этот вес.
Силы больше нет. Разум подсказывает, что я уже перебрал через край и лучше до будущих времен, то есть до следующей тренировки, оставить штангу в покое и идти в душ. Товарищи уже давно стоят в дверях и стонут:
- Ну что ты к ней привязался? Пошли мыться.
Но человек, объевшийся железом, позвольте так выразиться, все равно что объевшийся белены. Он невменяемый. У него одна, но пламенная страсть - поднять. Он уже не может понять, разумно это или нет. Поднять, и баста. Ни с чем другим к нему не подходи.
Меня за руки тащили в душ. Я отмахивался. Подозреваю, что при большем напоре со стороны мог бы дойти до большего. В груди пожар. Мысленно на все-лады ругаю кого-то: то ли штангу, то ли самого себя...
...Когда все махнули на меня рукой, я в десятый раз вышел на помост и поднял снаряд. И сразу обмяк, поплыл. Только теперь сила по-настоящему покинула меня.
Куда только мигом девалась вся моя злость. Казалось, мир сплошь состоит из хороших и очень хороших людей. В душе звучали райские колокола. Каждого встречного хотелось обнять по-братски и чем-нибудь наградить.
Удивительно, как эта бездушная железка - штанга - действует на людей. Я говорю не только о себе. Право, по тому, как за считанные секунды меняется штангист, порой можно с точностью до килограмма угадать, сколько он поднял.
Объем тренировки - это как огромная гора, которую предстоит срыть до основания детским совком. С той разницей, что каждый совок весит за сотню килограммов. Если тренироваться монотонно и однообразно, неизбежен срыв. Поэтому ударные тренировки должны сменяться средними и низкими нагрузками. Разумеется, относительно низкими. Неподготовленного человека эта самая "низкая" вполне может надолго уложить в постель.
Штангист не живет сам по себе. Над его жизнью довлеет план, который одновременно и долг, и необходимость, и закон. Этот план определяет тактику и стратегию атаки на рекорд, в нем расписано, как исподволь, с дальних рубежей, нужно начинать развертываться в боевые порядки, брать рекорд в железное кольцо.
Но план планом, а если тебе предстоит штурмовать рекорд, соблюдать до него дистанцию очень нелегко. Еще не время, а ты уже рвешься в бой. Тебе прописан легкий вес, а хочется поднять тяжелый, чтоб на деле убедиться в готовности к борьбе.
Хочется одно, а делать надо другое. Тренер расписал программу на недели и месяцы вперед, а строптивая штанга почему-то не поддается, и, уходя с тренировки, оба - и тренер, и ученик - мучают себя сомнениями: а выполнимо ли все это? Правилен ли избранный путь?
Для современной тренировки характерны следующие параметры. Число упражнений обычно не превышает пять-шесть, в отдельных случаях достигая семи-восьми. Продолжительность занятия два-три часа. Темп движений разный: и быстрый, и медленный. Объем нагрузок также колеблется, ибо зависит от весовой категории, подготовленности атлета, интенсивности тренировок и особенностей методики. У одних штангистов он едва достигает 5 тонн, у других переваливает за 15-20.
В начале тренировки рекомендуется выполнять скоростные упражнения. Затем наступает очередь силовых. В конце занятия - упражнения на выносливость. Не менее 300-400 раз в год штангисту приходится подходить к снарядам максимального веса. По сути дела, каждая такая попытка - это либо покушение на рекорд, подчас успешное, либо работа в непосредственной близости от него.
Если б знали болельщики, сколько всесоюзных, европейских и мировых рекордов, действительно состоявшихся с соблюдением всех правил тяжелой атлетики, разве что без компетентных судей, установлено было в ходе обыденной черновой работы. Увы, всему свое место и свой срок. Тем не менее прошу иметь в виду: когда тренируются большие атлеты, рекорды такая же законная составляющая тренировок, как и соревнований самого высокого ранга.
На первый взгляд составляющих не так уж много. Однако и в алфавите нашем всего 33 буквы. Ан какая круговерть информации, какая неизмеримость знаний, какие монбланы газет, журналов и книг, а посмотришь - все те же самые три с небольшим десятка букв.
Если бы могло совершиться чудо и были составлены все возможные программы, в распоряжении тренера оказалось бы неисчислимое множество тренировочных "книг". Но какая самая правильная? Какой верить больше всех? Какую возвести в ранг библии "железной игры"?
Это вопрос вопросов. Былинный богатырь, оказавшись на распутье у трех дорог, судя по сказкам, смертью наказывался за неверный выбор. У нас, правда, порядки не столь кровожадные, и смерть никому не грозит. Зато возможности "давать кругаля", ходить окольными путями, тратить энергию неизвестно на что неизмеримо возросли. Причем вовремя заметить, что идешь не тем путем, очень нелегко: на тяжелоатлетических дорогах нет указателей и дорожных знаков. Обо всем нужно догадываться самому.
Наши дороги должны вести к победе. Поэтому тренеры и спортсмены стараются угадать тот единственный маршрут (остальные побоку), который быстро и верно приведет к цели, обеспечит успех.
Разумеется, действовать методом проб и ошибок, когда в запасе миллионы вариантов, - абсурд. На это не хватит и тысячи жизней. Есть ли выход? Есть. Мысль, наука, расчет. Вооруженные современной техникой, анализирующими и вычислительными машинами, они способны оптимизировать тренировку, из тысячи возможных выбрать наилучший вариант.
Конечно, современный тренер - человек высокообразованный обладающий опытом и знаниями. Однако человек есть человек. Этим он силен и этим слаб. Учесть и "обсчитать" все факторы, касающиеся тренировки, непросто и машине, не только ему. Значение опыта может преувеличиваться или неправильно истолковываться. Результаты занятий проявляются не сразу, а подчас через недели и месяцы после нагрузки, когда уже поздно что-либо менять и исправлять. Вот и получается, что на первый план выходят догадки, интуиция, стереотипы, эксплуатация достижений вчерашнего дня. Искусство, если перейти на возвышенный слог.
- Сколько мне сегодня поднимать?
И вот, подняв очи горе и сделав многозначительное лицо, после опять же многозначительной паузы (дескать, замрите и не шевелитесь, пока в мозгу моем идет гигантская мыслительная работа) тренер, являя тяжелоатлетическую мудрость миру и городу, внушительно говорит:
- Пожалуй, старик, 180 килограммов тебе сегодня будет в самый раз!
Не поймите превратно мою иронию. Тренер и в самом деле советуется со своим опытом и знаниями. Он от души желает своему ученику всяческого успеха и изо всех сил хочет ему помочь. Но только прав ли он объективно - вот в чем загвоздка.
Не исключено, что другой тренер, оказавшийся рядом, тем временем про себя думает: "И ребенку ясно, что этого мало. Нужно поднимать 195".
Что ж, у него свой опыт, свои понятия о том, что плохо, а что хорошо. Так что будем считать, что он по-своему прав. Ведь и его цифра не с потолка взята. Она продукт определенной системы взглядов. И если принять эти взгляды, цифру, вероятно, непросто будет поколебать.
Ну а третий тренер, окажись он между ними, быть может, усмехается в кулак и про себя свято верит в то, что сегодня парню нужно только хорошенько размяться и идти отдыхать. Он, тренер, уверен, что чем ближе к соревнованиям, тем меньше должна быть нагрузка. Вера, как известно, не нуждается в доказательствах. Блажен, кто верует. Поэтому и третий участник "консилиума" с чистой душой считает, что не заблуждается только он один.
Не верите? Возьмите десяток книг по методике тренировки. Там вы подчас найдете такой разнобой, что наша тройка покажется вам идеальными единомышленниками.
Запаздывание реакции, неумение вычислить оптимальный (не правильный, не эффективный, таких много, а именно оптимальный для данного человека и данных условий) путь - вот что не позволяет нам совершить резкий скачок вперед. Уверен, рекорды третьего тысячелетия останутся за теми, кто сумеет расширить эти узкие места.
Отдадим себе должное. За последние тридцать лет мы добыли и освоили массу новых знаний. Тяжелая атлетика, которой не раз предсказывали застой, отнюдь не уперлась в окончательные рекорды, а по-прежнему движется вперед. Неплохо движется. Но как?
Свой автомобиль с намертво закрепленными колесами и без руля мы вытаскиваем на середину шоссе, придаем ему нужное направление и смело пускаемся в путь. Какое-то время едем споро, с ветерком, азартно жмем на газ, пока дорога не меняет направление, а мы скатываемся в кювет.
Тогда, почесывая синяки и шишки, мы снова дружно вытаскиваем наш автомобиль, меняем направление, сиречь методику, и, убедившись, что радиатор смотрит в ту сторону, куда требуется, включаем мотор. И катим до следующего кювета, где и происходит очередная смена вех.
Такая езда наверняка покажется нам опасной и смешной, когда у нас в руках появится чуткий руль, который в нашем деле еще предстоит изобрести. Тогда мы не будем въезжать в неудачи, как в кювет, а научимся управлять тренировочным процессом, чутко объезжая ямы и неровности, реагируя каждый раз, когда понадобится по обстановке.
Какие же тенденции обнаруживаем мы в сегодняшней тренировке? (Оговоримся, речь у нас идет об элите, о поисках оптимальных путей, ведущих за границы, сегодняшних достижений).
В послевоенные годы атлеты обычно тренировались три раза в неделю. Причем интенсивность, которая определяется как сумма поднятых тонн, оставалась, если мерить сегодняшними мерками, очень невысокой.
В наши дни интенсивность заметно приблизилась к потолку. Больших возможностей для маневра здесь больше нет. Ноша и без того уже велика. В частности, отдельные тренировки мы для того и проводим не слишком напряженно, чтобы дать спортсмену отдохнуть, восстановить его максимальный волевой и силовой потенциал. Как бы попятившись назад, мы затем даем полный вперед и снова с разгона врываемся в область тяжелейших стрессовых напряжений.
Другая черта сегодняшней тяжелой атлетики: произошло резкое омоложение силачей. Раньше, бывало, в 18-19 лет только начинали узнавать, что такое штанга и с чем ее едят. Сейчас к 20 годам штангист уже нередко штурмует или выполняет мастерские нормативы, всерьез подумывает о конкуренции на самом высоком уровне. К сожалению, новые звезды помоста все больше и больше напоминают салютные огни: вместо того чтобы долго и ярко светить, они быстро возносятся на спортивный небосклон и, ослепительно вспыхнув, устремляются вниз, уступая место другим столь же ярким и столь же недолговечным.
Для сегодняшней практики характерно и то, что надежды на общефизическую подготовку, которой ранее отводилась роль фундамента спортивного мастерства и одновременно ускорителя прогресса, теперь мало кого способны зажечь. Тренеры силачей перестали крутить головами по сторонам и уже не ищут в беге и метаниях, в спортиграх и борьбе, в огородных работах и пилке дров нечто такое, что позволит нацепить на гриф пару добавочных блинов. Слово "специализация" поставлено теперь во главу угла. И силу теперь ищут не за пределами тренировочного зала, где она чаще всего не растет, а возле помоста, возле штанги, где натягиваются канаты жил и бугры мышц катятся по разгоряченным телам, словно морская зыбь.
За счет чего и дальше двигать рекорды вперед? Поиск продолжается. На беду нашу, слишком часто идет он в привычном направлении - растут, увеличиваются нагрузки, все больше и больше тренируется спортсмен.
Итак, можно констатировать: бросаются в глаза попытки обеспечить успех, так сказать, количественно - увеличивая число тренировок против старых норм вдвое, втрое, вчетверо, в пять раз... На практике это означает, что спортсмены теперь нередко тренируются по два-три раза в день.
В основе этого начинания поначалу лежала благая мысль: разделить нагрузку на несколько частей. Дескать, свежий атлет качественно выполняет несколько движений и идет отдыхать. Затем, восстановившись, делает другую часть работы и опять покидает зал. И так до трех раз.
Сугубо условно предположим, что на тренировке отрабатываются жим, рывок и толчок. В соответствии с послевоенными канонами к рывку атлет был вынужден подходить несколько уставшим от жима и сопутствующих ему вспомогательных упражнений, хотя рывок, как мы знаем, требует свежести, лабильности нервно-мышечного аппарата, не терпит вялости и "забитости" мускулатуры.
Ну а на долю заключительного движения в нашем примере остается и совсем мало: атлет заметно устал, работа на больших весах ему уже не по плечу и остается одно - не слишком чисто и без большой пользы для техники "тягать" относительно легкий снаряд.
Разумеется, многое здесь утрировано, но сделано это только для того, чтобы заострить основную мысль.
Тренировка разнесенная - "на завтрак" жим, "на обед" рывок и в заключение толчок, - по идее, должна была открыть возможность всю работу проводить в оптимальных условиях, когда каждая мышца свежа и полна жаждой борьбы.
И действительно, если суммарный объем усилий традиционной тренировки механически разделить на три части, схема работает вполне удовлетворительно. Однако (к сожалению или к счастью, не знаю, как и сказать) спорт органически не переносит никаких механических действий. Не только на соревнованиях, но и на тренировках одно положение соблюдается почти как закон - предоставленная возможность должна быть использована или она быстро потеряет всякий смысл.
Штангист, приходящий в зал, чтобы выполнить свою утреннюю треть, вольно или невольно интенсифицирует работу (иначе из-за чего огород городить?) настолько, что последствия такой тренировки - объективная и субъективная усталость, увеличение времени, необходимого на восстановление - немногим отличаются от "следов" тренировки старого образца.
Но утро лишь открывает серию из трех занятий. В середине дня положение усугубляется. От человека требуются новые подвиги силы, а он наелся ими еще с утра. В результате вес снарядов начинает уменьшаться, паузы опасно затягиваются, а сама дневная, треть, если внимательно приглядеться, как две капли воды смахивает на старую добрую тренировку.
Но если и днем спортсмен основательно превысит исходный уровень, то есть выйдет за третью часть нагрузки обычной тренировки, то к вечеру никакой свежести у него уже не останется. Он будет вял. Будет тянуть время. Поэтому оптимальные условия для подъема тяжелой штанги не создадутся.
Итак, вместо одной тренировки, состоящей как бы из трех разнесенных по времени частей, получается целых три занятия, длящихся по 1,5-2 часа и рискующих в ближайшем будущем слиться в один 6-8-часовой рабочий тяжелоатлетический день. На мой взгляд, в этом направлении обозначается очевидный тупик. Нельзя же тренироваться с утра до вечера!
Нет, бить будущие рекорды мы будем не механическим увеличением количества рабочего времени и поднятых тонн, а растущим качеством наших знаний о природе силы. Перефразируя слова известного американского инженера Д. Дугласа, можно сказать: незачем изобретать новую модель тренировки, если она не может помочь атлету с меньшими затратами работы поднимать большие веса.
Выше я упомянул о рекордах третьего тысячелетия. Но до него еще нужно дожить. А на что мы можем рассчитывать уже сейчас? Какие проблемы способны решить сегодняшними средствами, не ожидая завтрашних революционных открытий?
Нужно поднять подготовку тренеров до уровня сегодняшнего дня. Техническая "экипировка" также необходима тренеру, как кавалеристу седло. Иначе на коне не усидеть. Блокнота и авторучки уже маловато, чтобы получать, обрабатывать и использовать срочную информацию, от которой зависит успех.
Когда кончается тренировка и затихает железный лязг штанг, тренер должен задать себе вопрос: какие сдвиги произошли в организме атлета? Как изменился метаболизм? Нужна ли коррекция тренировочной нагрузки? Что конкретно нужно поправить или изменить?
Быть может, в будущем обшарпанный канцелярский стол, который чаще всего и служит кафедрой, трибуной и капитанским мостиком для наших тренеров, трансформируется в сложнейший пульт, с которого прямо в ходе тренировки будет считываться моментальная информация о состоянии спортсменов: об энергетическом потенциале мышц, об их способности к сокращению, о параметрах обмена, энерготратах, деятельности сердца, об артериальном давлении, скорости кровотока и т. д. Получая и обрабатывая информацию (причем безо всяких помех для атлетов), приборы и счетные машины тут же будут выдавать экспресс-анализ, что поможет наставникам силачей очень оперативно и, самое главное, с максимальной объективностью направлять в нужную сторону тренировочный процесс.
Уже сейчас, не уповая на будущее, можно оснастить наши тяжелоатлетические залы многими приборами и устройствами: видеомагнитофонами; динамографическими платформами, записывающими силу, скорость и мощность усилий; станками для изометрии и устройствами, регистрирующими усилия; циклографическими приборами для записи движения штанги и т. д.
Некоторые приборы просты, недороги, и при массовом производстве ими можно было бы оснастить каждый зал.
Увы, в подавляющем большинстве наших залов обнаруживается один и тот же (с небольшими вариациями) "джентльменский набор": помост, штанга, гири, стойки для приседаний, а также доставшиеся в наследство от гимнастики шведские стенки, козлы, скамейки... Вот, в общем-то, и все. Скудость, недостойная нашего славного тяжелоатлетического имени, недостойная стоящих перед нами больших и трудных задач!
Да, самым главным прибором тренера, как десять, двадцать, тридцать лет назад, чаще всего служит "вечное перо". Вот уж поистине вечно. Доколе же многие наши тренеры будут уподобляться астроному, который смотрит на звезды не в телескоп, а через кулак?
Я не пишу здесь о людях ленивых, равнодушных и нерадивых. Для таких создай любой сверхсовременный прибор, так они преспокойно усядутся на него, как на завалинку, подопрут голову рукой и будут себе привычно спать наяву.
Речь о людях, которые хотят работать по-новому, но вследствие разных причин - недостаточной специальной подготовки, отрыва от источников научной информации, отсутствия необходимого оборудования - не могут воплотить свои намерения в жизнь. Так, выпускники институтов физкультуры не приучены делать даже простейшие медицинские анализы, ибо в подготовке инфизкультовцев до сих пор господствует абстрактный теоретический подход. А ведь при соответствующих знаниях и умениях молодые тренеры уже давно могли бы опираться в работе на ценную биологическую, биохимическую и физиологическую информацию.
Если спорт (и тяжелоатлетический в том числе) сравнить с заводом по производству чемпионов, то у этого завода явно не лучшим образом обстоит дело с обеспечением тылов. Сорок лет назад нарком среднего машиностроения,"главный инженер страны" В. А. Малышев, занимаясь причинами отставания одного из уральских заводов, выяснил, что его инструментальный цех (в соответствии с плохой традицией такие цехи считались второстепенными участками, и поэтому им не уделялось достаточного внимания) был очень маломощен и в течение года почти не давал предприятию никакой оснастки и приспособлений. По этому поводу Вячеслав Александрович высказал следующее суждение:
- Откуда он может давать, если инструментальный цех не что иное, как кустарная мастерская. Разве можно иметь на заводе такой инструментальный цех в 130 станков при наличии в цехах трех тысяч металлорежущих станков? Уважающий себя цех имеет такую инструментальную мастерскую. Вы проваливаетесь и будете проваливаться, пока не укрепите свой тыл.
В нашем деле сложилась аналогичная ситуация. Залы тяжелой атлетики должны быть лабораторией силы, но какая это, спрашивается, лаборатория, если мой покойный учитель дядя Ваня Лебедев, начинавший свою тренерскую деятельность еще в кружке "отца русской атлетики" В. Ф. Краевского, и сегодня не обнаружил бы в наших залах ничего такого, что не показалось бы ему привычным, как небо над головой. Где, же наша "оснастка"? Чем занят наш "инструментальный цех"? И есть ли он вообще?
Головной организацией в изготовлении и проектировании тренажеров считается ВИСТИ - Всесоюзный проектно-технологический и экспериментально-конструкторский институт по спортивным и туристским изделиям. О некоторых тяжелоатлетических тренажерах, вышедших из стен этого института, журнал "Техника - молодежи" в № 3 за 1979 год писал:
"Когда тяжелоатлет, тренируясь, раз за разом .поднимает штангу, весь его организм, особенно сердце, диафрагма, позвоночник, испытывает огромные нагрузки. Но вся беда в том, что, пока спортсмен "накачивает" руки, другие группы мышц, которые могли бы отдохнуть, тоже работают и весьма напряженно. А в результате тренировки приходится заканчивать, не дав основным мышцам должной нагрузки, - забастовали "периферийные"!
И задумались специалисты: как сделать тренировку эффективней, не нагружая "неработающие" мышцы? И придумали целый ряд интересных тренажеров.
Вот, к примеру, устройство для локального тренинга рук - рама высотой 3-3,5 метра, шириной 1,5 метра, закрепленная у стены. В верхней части другая рама, поменьше, к которой подвешен гриф с "блинами". Спортсмен становится (садится или ложится) на скамью к стене, кладет руки на гриф и отталкивает его. А тот, как маятник, стремится вернутся в начальное положение. И так повторяется несколько раз: спортсмен толкает гриф, потом придерживает его на обратном движении и таким образом тренирует только руки. А тренеру остается навешивать на гриф больше или меньше "блинов", тем самым регулируя вес штанги.
Второй тренажер маятникового типа - "качели". Выражаясь языком специалистов, он предназначен для силовой и скоростно-силовой (взрывной) тренировки мышц ног.
"Качели" - это разборная конструкция, наглухо прикрепленная к полу и стене. Внутри ее находятся сами качели - сиденье со спинкой, посаженное на штангу с "блинами". Перед ним щит. Оттолкнувшись от него ногами, тяжелоатлет отлетает со штангой назад, а когда "качели" идут обратно, вновь отталкивается. И так в течение тренировки до тысячи раз. Причем движения спортсмена могут быть спокойными, плавными и резкими, взрывными. Работают только ноги - мышцы рук, спины, позвоночник на этих занятиях отдыхают.
А недавно создан еще один оригинальный механический тренажер. Стоит штангисту, взявшись за гриф, допустить неверное движение при рывке или толчке, как особое электронное устройство немедленно зафиксирует его ошибку. Нетрудно понять, как важно такое устройство: кто из нас не видел, как тяжелая штанга с грохотом валилась на помост только из-за того, что спортсмен на мгновение потерял равновесие".
Мы говорили об элите. Однако отрывать ее от массы рядовых спортсменов так же опасно, как пытаться построить здание на песке. Новички, разрядники, с одной стороны, и мастера спорта, победители крупных соревнований, с другой - это контингента взаимосвязанные, неспособные существовать поврозь, ибо мастером никто не рождается. Мастер постепенно вырастает из новичка.
Поэтому, если мы сумеем хорошо поставить работу с новичками и разрядниками, мы вправе надеяться, что впоследствии это окупится заметным ростом нашего тяжелоатлетического престижа.
Иными словами, нужна принципиально новая система подготовки атлетов в масштабах всей страны.
От чего зависит успех? Касаясь этого вопроса, польский специалист физической культуры 3. Важны писал в "Пшеглонд спортовы":
"Спорт в последние годы приобрел столь большие масштабы, что, говоря о нем, мы теперь используем такие специальные термины, как "спорт высших достижений", "большой спорт". Действительно, сейчас большой спорт становится чем-то совершенно новым, в корне отличающимся от того, что существовало раньше и называлось просто спортом. В этой связи большая часть приобретенного ранее опыта теряет свою ценность, спорт начинает выходить из привычных организационных рамок.
Можно отметить следующие основные закономерности развития современного спорта:
1. Современный спорт требует специальной организации спортивной подготовки, а также специального руководства этой подготовкой. Такая организация обладает своей диалектикой: чем выше уровень развития определенного вида спорта, тем большие требования предъявляются к организации спортивной подготовки, тем более четкой она должна быть и тем более компетентные люди должны ею заниматься.
2. Из анализа изменений, происходящих во всех областях спорта, явствует, что в настоящее время повышение спортивных результатов зависит целиком от совершенствования всей системы спортивной подготовки. Возможности повышения спортивных результатов путем совершенствования только одной из составных частей системы подготовки очень ограниченны и не позволяют выдержать темпов развития современного мирового спорта.
...Анализ развития спорта обычно делался при помощи системы понятий, сложившихся на прошедшем этапе развития, где спорт в большой степени напоминал магический обряд. Тогда можно было в считанные дни неожиданно "потерять" или "обрести" спортивную форму: за несколько дней тренировочного сбора улучшить скоростные качества, дать оценку проделанной длительной тренировочной работе, в частности, определить степень перетренированности или недостаточной тренированности, наконец, на основании одного выступления в соревнованиях рассчитывать на удачу.
...Необходимо помнить, что сейчас мы находимся на качественно новом этапе развития спорта, который ставит перед нами в корне новые требования, касающиеся как финансирования, так и технической структуры, кадров и самой организации. Эти требования гораздо выше тех, которые были на предыдущем этапе. Поэтому во время осуществления такого анализа необходимо ответить себе на следующий вопрос: собираемся ли мы и в дальнейшем участвовать в гонке за рекордами? А если да, то в какой степени? Темп изменений, происходящих в спорте высших достижений, за последнее время приводит к тому, что любое промедление в ответе на этот вопрос приводит к потерям, которые трудно потом компенсировать.
Если говорить о роли тренеров в системе спортивной подготовки, то я бы хотел указать на изменения, происшедшие в этой области. Высокий уровень спортивных результатов и необходимость преодоления больших трудностей для дальнейшего повышения этого уровня постепенно приводят к тому, что основная тяжесть проблемы с проведения самого тренировочного процесса переносится на его подготовку. Подготовка же, в свою очередь, с каждым разом становится сложнее, требует все большей точности. Такой перенос центра тяжести при решении проблемы повышения спортивных результатов ведет к тому, что и в работе тренера "физический труд" постепенно заменяется "трудом умственным". Этот факт очень часто является неожиданностью для самих тренеров, которые, приступая к работе, не могли вообразить, что придется иметь дело с таким большим количеством цифрового материала и другими данными, что они должны будут оценивать вероятность проявления тех или иных факторов, осуществлять трудный выбор между противоречивыми решениями, короче - в значительной степени изменить род собственной деятельности.
Учитывая тот факт, что развитие науки о спорте, теории тренировки будет происходить в темпе, близком к динамике роста спортивных результатов, мы должны уже сегодня готовить тренеров к овладению новой "технологией" управления тренировкой, к умению использовать богатство информации, которой уже завтра будем располагать. Мы должны также подготовиться к тому, чтобы преодолеть "психологический барьер" в сознании нынешних тренеров, которые считают собственный опыт единственным критерием в работе и не хотят активно участвовать в сборе точной информации о тренировке".
Столь пространную цитату я привел потому, что мой польский коллега очень точно сказал о делах, которые волнуют сегодня и нас, советских ученых, спортсменов, тренеров.
Оптимизация тренировки - вот задача, которую в первую очередь нам необходимо быстро и качественно решить. Есть для кого стараться: в нашей стране тяжелой атлетикой занимаются около 300 тысяч человек (цифры для сравнения: в Польше 16 тысяч любителей "железной игры", в ГДР - 12 тысяч, в Болгарии - 4 тысячи, на Кубе - 3 тысячи). И если с таким могучим тылом мы до сих пор не застрахованы от поражения в командной борьбе, я уж не говорю о нашей досадной слабости в категориях до 56, 67,5 и 75 килограммов, то, на мой взгляд, лишь потому, что ведущие атлеты приобщаются к передовой методике тренировки уже после того, как выходят на мастерские рубежи.
Неправильное начальное обучение, издержки доморощенной методики, нерациональная техника - вот путь, на котором мы теряем таланты. Ну а если атлет все же выбился "в люди", его зачастую приходится долго и мучительно переучивать. А кто из тренеров не знает, что переучить гораздо труднее, чем научить.
А фактор времени? Как показывает наука, рост результатов продолжается в среднем шесть-семь лет. Поэтому выгоднее как можно быстрее выйти на подступы к гроссмейстерским результатам, с тем, чтобы основное время отдать "большой железной игре". Но как этого достичь?
В Московском областном государственном институте физической культуры - МОГИФКе, ректором которого я являюсь, у меня и моих сотрудников возникла идея, которая уже в начале 80-х годов обещает каждому разряднику, где бы он ни жил, выдавать конкретные рекомендации по тренировке, основанные на последнем слове науки о спорте. Для этого в МОГИФКе, который уже стал центром ведущихся полным ходом подготовительных работ, будет установлена электронно-счетная машина, создан банк информации, где сосредоточится множество сведений, касающихся разных аспектов рациональной тренировки. Нами вырабатывается алгоритм, в соответствии с которым ЭВМ в своих недрах будет синтезировать детально расписанные тренировочные планы.
Итак, на повестке дня создание тандема ЭВМ - атлет. Машина со своими задачами, безусловно, справится. А вот впишется ли в эту работу человек?
У нас очень много говорят об индивидуальности, неповторимости, своеобразии каждого атлета. Это стало настолько привычным и обязательным, что порой приобретает характер крайности. Из нашего поля зрения как-то совсем исчез тот очевидный факт, что людей вообще и атлетов в частности роднит общая биологическая природа, что при всей важности нюансов и различий фундаментальные законы человеческого существования едины и обязательны для всех. Это особенно характерно для штангистов одной весовой категории. Такие атлеты (мы еще будем об этом говорить) зачастую похожи как родные братья: почти одинаковый рост, одинаковый возраст, однотипное сложение, похожая топография мышц...
Собственно говоря, прогрессивная методика тренировки потому и не распадается на неисчислимое множество отдельных методик, что имеет универсальный характер и с успехом может быть применена к разным атлетам, обеспечивая им успех. Точно так же для лечения людей достаточно одной медицины и нет необходимости для каждого конкретного случая изобретать новую науку. Короче говоря, мы отталкиваемся от общего, а не от конкретного. Общее мы и ставим во главу угла.
В первом приближении практическая работа будет организована примерно так. Допустим, где-нибудь на периферии в селе живет разрядник Василий Петров. Узнав, что наш методический центр может оказать ему помощь, он заполняет специальную карточку, в которой указывает свой возраст, рост, весовую категорию, лучший результат в сумме и отдельных движениях, вспомогательные упражнения, объем и интенсивность нагрузки и т. д.
Информация переводится на язык, удобный для машины, после чего ЭВМ в соответствии с заданным алгоритмом всесторонне анализирует работу Петрова и составляет для него месячную тренировочную программу, которая оперативно пересылается на место, скажем, по телеграфу.
Спустя месяц Василий Петров снова информирует центр о фактически выполненной работе, о росте результатов, о выполнении контрольных нормативов... Каждый раз новая информация оседает в блоке памяти ЭВМ, что помогает постоянно расширять сведения об атлете, полнее учитывать его характерные особенности.
Кстати, об особенностях. Человек - система не жестко детерминированная, а вероятностная. Это значит, что в ответ на нагрузку реакция необязательно будет однозначной. Она может оказаться и не такой, на какую мы рассчитывали. Однако это не должно нас смущать. Элементарные биологические реакции похожи как две капли воды. Вероятность же разной реакции начинает появляться тогда, когда усложняются объект и субъект воздействия, когда в игру начинают вмешиваться силы со стороны.
Однако ЭВМ, как мы надеемся, сумеет справиться с первородным хаосом атлетической информации, если мы создадим удачный алгоритм, если ЭВМ научится разбираться в многочисленных вариантах реакции, станет их различать, классифицировать и анализировать. Учиться на ошибках и достижениях. В таком случае ее возможности и эффективность работы будут постоянно возрастать. Так, если поначалу ЭВМ будет выдавать как бы усредненные рекомендации, то со временем, получив информацию, скажем, о необычной реакции, она отыщет в своей памяти все похожие случаи; сравнит их между собой, из многих вариантов выберет самый обоснованный и похожий на реальный и составит программу работы, которая и будет предложена атлету для практического исполнения.
В будущем дело, видимо, не ограничится контактами заочными. Небольшой штат сотрудников, обслуживающих ЭВМ (пять-десять человек) сможет из массы атлетов выделить наиболее талантливых. Их можно собирать на сборы, приглашать на соревнования, прикреплять к опытным тренерам.
ЭВМ, которые уже вызвали революционные изменения во многих областях науки и техники, лишь начинают вторгаться в спорт. Наша задача - ускорить этот процесс. Пришло время и в нашем деле сделать из ЭВМ привычный рабочий инструмент.
Сколько фактов в нашем распоряжении! Сколько сделано открытий! Сколько диссертаций защищено! Но если мы и черпаем из этого моря информации, то лишь чайной ложкой, что никого не может удовлетворить. ЭВМ может стать тем волшебным средством, которое позволит не только хранить, но, самое главное, активно использовать информацию, сократить путь от лабораторных открытий до их практического применения во всех наших залах.
Советская тяжелая атлетика могущественна. Сделать ее непобедимой - наш благородный долг!